КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 28 марта 2024 г. N 657-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНКИ ХАЙЧУК
НАТАЛЬИ ОЛЕГОВНЫ НА НАРУШЕНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ
ЕЕ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ДЕТЕЙ ПОДПУНКТОМ 3 ПУНКТА 4
И ПУНКТОМ 5 СТАТЬИ 61.10 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)"
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, М.Б. Лобова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.А. Сивицкого,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданки Н.О. Хайчук к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
1. Гражданка Н.О. Хайчук, действующая в интересах своих несовершеннолетних детей, оспаривает конституционность положений статьи 61.10 Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", согласно которым, пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 ГК Российской Федерации (подпункт 3 пункта 4); арбитражный суд может признать лицо контролирующим должника лицом по иным основаниям (пункт 5).
Как следует из представленных материалов, в деле о банкротстве общества с ограниченной ответственностью арбитражный суд, установив факт дарения контролирующим должника лицом - гражданином Х. (супругом заявительницы) в пользу своих детей квартиры, - притом что данный факт имел место после признания должника банкротом и после возбуждения производства по обособленному спору о привлечении Х. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, впоследствии завершившегося его привлечением к данной ответственности, - пришел к выводу о наличии оснований для привлечения одаряемых, от лица которых в указанных отношениях действовал их законный представитель - Н.О. Хайчук, солидарно с Х. к деликтной ответственности (в размере стоимости перешедшего к ним имущества) за причинение вреда кредиторам должника, выразившегося в создании невозможности удовлетворения требований кредиторов контролирующим должника лицом.
Соответствующее определение оставлено судами вышестоящих инстанций без изменения. Суды руководствовались позицией, согласно которой лицо, умышленными действиями которого создана невозможность получения кредиторами полного удовлетворения за счет имущества контролирующего должника лица, виновного в его банкротстве, отвечает солидарно с указанным контролирующим лицом за причиненные кредиторам убытки в пределах стоимости полученного имущества (пункт 23 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2020), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 июня 2020 года), и исходили из того, что Х. и заявительница, достоверно знавшие о противоправной цели сделки по отчуждению квартиры, умышленно использовали для сокрытия имущества от обращения на него взыскания своих несовершеннолетних детей; причиненный вред подлежит возмещению действовавшим от их лица родителем (Н.О. Хайчук).
Определением судьи Верховного Суда Российской Федерации заявительнице отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам этого суда.
По мнению Н.О. Хайчук, оспариваемые нормы противоречат Конституции Российской Федерации, в частности ее статьям 38 (часть 1), 40 (часть 1) и 67.1 (часть 4), в той мере, в какой по смыслу, придаваемому им судебной практикой, в силу присущей им неопределенности позволяют судам присваивать малолетним детям, которые не могли участвовать в деятельности, повлекшей банкротство юридического лица, статус контролирующего должника лица и привлекать их к субсидиарной ответственности по его обязательствам.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
Подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" позволяет арбитражному суду признать контролирующим должника лицо, извлекшее существенную (относительно масштабов деятельности должника) выгоду в виде увеличения (сбережения) активов, которая не могла бы образоваться, если бы действия руководителя должника соответствовали закону, в том числе принципу добросовестности. Указанное положение служит обеспечению как определенности понятия "контролирующее должника лицо", так и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения, не согласующегося с требованиями статьи 15 (часть 2) Конституции Российской Федерации об обязанности граждан и их объединений соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы, а также статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации о неприемлемости осуществления прав и свобод человека и гражданина в нарушение прав и свобод других лиц (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 25 ноября 2020 года N 2860-О, от 21 ноября 2022 года N 3118-О и др.).
Установленные законом условия применения презумпции, закрепленной подпунктом 3 пункта 4 статьи 61.10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", с учетом также разъяснений по вопросам судебной практики, в частности содержащихся в пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 года N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", исключают возможность произвольного отнесения того или иного лица к числу контролирующих должника лиц.
Не предполагает произвольного применения и пункт 5 той же статьи, обеспечивающий во взаимосвязи с иными положениями названного Федерального закона защиту имущественных интересов кредиторов должника и достижение публично-правовых целей института несостоятельности. Как указано в упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации, лицо не может быть признано контролирующим должника только на том основании, что оно состояло в отношениях родства или свойства с членами органов должника; суд устанавливает степень вовлеченности лица, привлекаемого к субсидиарной ответственности, в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника (пункт 3).
При этом Конституционный Суд Российской Федерации указывал, что обязанность возместить причиненный вред - мера гражданско-правовой ответственности, которая применяется к причинителю вреда при наличии состава правонарушения, включающего, как правило, наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между противоправным поведением и наступлением вреда, а также его вину (постановления от 15 июля 2009 года N 13-П, от 7 апреля 2015 года N 7-П, от 8 декабря 2017 года N 39-П и др.). Строгое соблюдение условий привлечения к ответственности необходимо и в сфере банкротства юридических лиц (постановления от 31 января 2011 года N 1-П, от 5 марта 2019 года N 14-П и др.). В отсутствие оснований такой ответственности подлежат применению иные предусмотренные законодательством (в том числе для преодоления негативных последствий сделок, причинивших вред имущественным правам кредиторов должника) механизмы правовой защиты.
Вместе с тем приложенные к жалобе судебные акты - в которых судами прямо отмечено, что в силу объективных особенностей отношений несовершеннолетних детей и их родителей к несовершеннолетним детям контролирующих лиц презумпция контролирующего выгодоприобретателя неприменима, - не свидетельствуют о том, что в конкретном деле с участием заявительницы ее несовершеннолетние дети на основании оспариваемых норм были отнесены к числу контролирующих должника лиц.
Таким образом, подпункт 3 пункта 4 и пункт 5 статьи 61.10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" сами по себе не могут расцениваться в качестве нарушивших в обозначенном в жалобе аспекте конституционные права несовершеннолетних детей Н.О. Хайчук, при возложении на которых правовых последствий совершенных их родителями действий, получивших судебную оценку в качестве умышленных противоправных, суды руководствовались иными правовыми нормами.
Исследование же фактических обстоятельств конкретного дела, проверка обоснованности сделанных по результатам их оценки выводов судов, в том числе о выборе подлежащих применению исходя из установленных обстоятельств дела норм права, не относятся к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, закрепленной статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Хайчук Натальи Олеговны, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН
------------------------------------------------------------------