КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 18 июля 2024 г. N 1933-О
ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА
АНИСИМОВА НИКОЛАЯ ИВАНОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ
ПРАВ СТАТЬЯМИ 4, 200 ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ЧАСТЬЮ 3 СТАТЬИ 4 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН
"О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)" И КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ",
ПОДПУНКТОМ 1 ПУНКТА 2 СТАТЬИ 61.11 И ПУНКТОМ 5 СТАТЬИ 61.14
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (БАНКРОТСТВЕ)"
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, М.Б. Лобова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.А. Сивицкого,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Н.И. Анисимова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,
1. Постановлением арбитражного апелляционного суда, оставленным без изменения постановлением суда кассационной инстанции, было отменено в части решение суда первой инстанции и частично удовлетворены исковые требования хозяйственного общества к ряду лиц, в том числе гражданину Н.И. Анисимову, о взыскании солидарно в порядке субсидиарной ответственности денежной суммы.
Н.И. Анисимов оспаривает конституционность подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 "Субсидиарная ответственность за невозможность полного погашения требований кредиторов" и пункта 5 статьи 61.14 "Право на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности" Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)". По мнению заявителя, данные законоположения противоречат статьям 2, 6 (часть 2), 8, 15 (части 1 и 2), 17 (часть 1), 19 (часть 1), 34 (часть 1), 35 (части 1 - 3) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, допускают привлечение участника общества-должника к субсидиарной ответственности:
без установления наличия состава правонарушения, включающего наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между противоправным поведением и наступлением вреда, а также вины и без учета того, что субсидиарная ответственность является видом гражданско-правовой (деликтной) ответственности;
по такому основанию, как заключение договора должником, повлекшим причинение вреда кредиторам, после выхода лица из состава участников общества-должника, притом что заключение договора не требовало одобрения собрания участников.
Кроме того, Н.И. Анисимов просит признать не соответствующими статье 54 Конституции Российской Федерации статьи 4 "Действие гражданского законодательства во времени", 200 "Начало течения срока исковой давности" ГК Российской Федерации и часть 3 статьи 4 Федерального закона от 29 июля 2017 года N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" в той мере, в какой они в системе действующего правового регулирования по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, позволяют применительно к сделке, причинившей вред кредиторам должника, исчислять срок исковой давности не с даты заключения или начала исполнения такой сделки, а с даты окончания ее исполнения.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
2.1. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что строгое соблюдение условий привлечения к ответственности необходимо в сфере банкротства как юридических лиц, так и индивидуальных предпринимателей, а пренебрежение ими влечет нарушение конституционных прав граждан; субсидиарная ответственность контролирующих организацию лиц также служит мерой гражданско-правовой ответственности, притом что ее функция заключается в защите нарушенных прав кредиторов, в восстановлении их имущественного положения, а при реализации этой ответственности, являющейся по своей природе деликтной, не отменяется и действие общих оснований гражданско-правовой ответственности; лицо, контролирующее организацию, не может быть привлечено к субсидиарной ответственности, если докажет, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась в обычных условиях делового оборота и с учетом сопутствующих предпринимательских рисков, оно действовало добросовестно и приняло все меры для исполнения организацией обязательств перед кредиторами (постановления от 18 ноября 2019 года N 36-П, от 16 ноября 2021 года N 49-П, от 7 февраля 2023 года N 6-П и др.).
При этом, оценивая отдельные положения статьи 61.11 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 30 октября 2023 года N 50-П подчеркивал, что привлечение к субсидиарной ответственности предусматривает учет вины контролирующего лица в признании должника банкротом, предполагает проверку наличия причинно-следственной связи между действиями (бездействием) этого лица и фактически наступившим банкротством, преследует цели достичь определенности в вопросе о размере ответственности и обеспечить баланс имущественных интересов как привлекаемого к ней лица, так и кредиторов должника. Законодательство о банкротстве и правоприменительная практика исходят из необходимости проверки и оценки судом всех фактических обстоятельств дела и доводов, приведенных контролирующим должника лицом.
Таким образом, рассматриваемая в том числе в свете указанных правовых позиций статья 61.11 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", определяющая ответственность контролирующего должника лица в целях защиты имущественных прав кредиторов, не предполагает ее произвольного применения судом, который при рассмотрении конкретного дела обязан исследовать по существу все его фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением одних лишь формальных условий применения нормы, учитывая, что привлечение физического лица к ответственности за деликт в каждом случае требует установления судом состава гражданского правонарушения, обычно включающего наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между этим поведением и наступлением вреда, а также его вину. Следовательно, как оспариваемое положение статьи 61.11 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", так и норма пункта 5 статьи 61.14 того же Федерального закона, определяющая сроки, в течение которых может быть подано заявление о привлечении к ответственности по основаниям, предусмотренным главой III.2 "Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве" данного Федерального закона, не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в аспекте, указанном в жалобе.
2.2. Статья 200 ГК Российской Федерации, определяя начало течения срока исковой давности, в частности предусматривает, что, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (пункт 1); по обязательствам с определенным сроком исполнения течение срока исковой давности начинается по окончании срока исполнения; по обязательствам, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования, срок исковой давности начинает течь со дня предъявления кредитором требования об исполнении обязательства, а если должнику предоставляется срок для исполнения такого требования, исчисление срока исковой давности начинается по окончании срока, предоставляемого для исполнения такого требования; при этом срок исковой давности во всяком случае не может превышать десять лет со дня возникновения обязательства (пункт 2).
Данные положения призваны обеспечить стабильность гражданского оборота и преследуют цель достижения баланса интересов всех участников соответствующих правоотношений. При этом, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, положения статьи 200 ГК Российской Федерации наделяют суд необходимыми дискреционными полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела (определения от 20 июля 2023 года N 1981-О, от 28 сентября 2023 года N 2402-О и др.). Рассматриваемые в том числе во взаимосвязи с нормами статьи 4 того же Кодекса о действии гражданского законодательства во времени и положением части 3 статьи 4 Федерального закона от 29 июля 2017 года N 266-ФЗ, корреспондирующим общим правилам действия закона во времени, они также не нарушают конституционные права заявителя, указанные в жалобе.
Установление же и оценка фактических обстоятельств конкретного дела, а равно и проверка правильности применения судами оспариваемых положений с учетом данных обстоятельств к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относятся.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Анисимова Николая Ивановича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН
------------------------------------------------------------------