ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 31 мая 2016 г. N 36-АПУ16-7сп
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего - Истоминой Г.Н.,
судей - Хомицкой Т.П., Сабурова Д.Э.,
при секретаре - Горностаевой Е.Е.,
с участием государственного обвинителя - прокурора Кривоноговой Е.А., защитника - адвоката Ларионенковой Е.В.,
осужденных Гаврилова В.В., Хлопенкова С.В.,
рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Гаврилова В.В. и его защитника адвоката Ларионенковой Е.В. на приговор Смоленского областного суда от 30 марта 2016 года с участием присяжных заседателей, которым
Гаврилов В.В. <...> несудимый;
осужден по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ к 12 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев с перечисленными в приговоре ограничениями и обязанностями.
Взыскано с Гаврилова В.В. в счет компенсации морального вреда в пользу О. 250.000 рублей.
По делу также осужден Хлопенков С.В., приговор в отношении которого не обжалован и представление не принесено.
По приговору суда на основании вердикта коллегии присяжных заседателей Гаврилов В.В. признан виновным и осужден за умышленное убийство группой лиц гр. О.
Преступление совершено 19 декабря 2012 года в ночное время на территории <...> области при изложенных в приговоре обстоятельствах.
Заслушав доклад судьи Сабурова Д.Э., выступления осужденного Гаврилова В.В. в режиме видеоконференц-связи, его защитника адвоката Ларионенковой Е.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб и дополнений, осужденного Хлопенкова С.В., возражения прокурора Кривоноговой Е.А., полагавшей необходимым жалобы оставить без удовлетворения, Судебная коллегия
в апелляционной жалобе осужденный Гаврилов полагает приговор незаконным, необоснованным, постановленным с нарушениями УПК РФ, а выводы суда о его виновности - не соответствующими установленным фактическим обстоятельствам.
Считает, что при постановке вопросов перед присяжными заседателями суд вышел за пределы обвинения, поскольку ранее ему было предъявлено обвинение в совершении убийства с прямым умыслом, а суд осудил за убийство с косвенным умыслом, в связи с чем, полагает неправильной квалификацию своих действий.
Кроме того, считает, что формулировка поставленных вопросов противоречила заключению эксперта, не конкретизируя, какому именно экспертному исследованию.
Полагает нарушенным свое право на защиту, поскольку суд после допуска защитника наряду с адвокатом длительное время не выдавал защитнику копию решения суда, вследствие чего защитник на протяжении трех месяцев не мог осуществлять его защиту, посещать в СИЗО.
По его мнению, при выступлении в прениях государственный обвинитель допускал выражения, формирующие у присяжных негативное отношение.
Обращая внимание, что по делу они осуждены вдвоем, а суд не привел в приговоре анализ доказательств в отношении каждого из них.
В напутственном слове председательствующий по делу допускал высказывания, приводил примеры, не имеющие отношение к делу, но способные повлиять на мнение присяжных, тем самым проявил предвзятость.
О необъективности суда, как он указывает, свидетельствует и тот факт, что мера пресечения с подписки о невыезде на заключение под стражу была изменена, как только он заявил ходатайство о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей.
Ссылаясь на многочисленные смягчающие наказание обстоятельства, отсутствие судимостей, возмещение морального вреда, признание вины, способствование следствию, желание на следствии заключить сделку, наличие наград и грамот, положительные характеристики, наличие малолетнего ребенка, участие в боевых действиях, считает, что имелись все основания для применения положений ст. 64 УК РФ.
Просит приговор отменить, дело вернуть на новое рассмотрение или переквалифицировать его действия на ст. ст. 115, 125, 127 УК РФ, назначив справедливое наказание.
В дополнениях от 4 мая 2016 года Гаврилов полагает, что напутственное слово председательствующего по делу не отвечает принципам объективности и беспристрастности, содержит прямые высказывания об их виновности, о совершении ими убийства.
Считает необоснованным оставление в списках кандидатов и последующее включение в основной состав присяжных заседателей под номерами:
- N 4 - ей заранее было известно об обстоятельствах рассматриваемого дела;
- N 13 - брат ранее был судим;
- N 32 - брат работал в госнаркоконтроле;
- N 8 - отец являлся арбитражным управляющим;
- N 9 - ранее принимала участие по другому делу в качестве присяжного, где ей стороной обвинения заявлялся отвод;
- N 32 и 9 проживали в одном посадке, сообщали, что между собой не общаются, хотя по ходу судебного заседания тесно общались между собой;
- N 24 - жаловалась на состояние здоровья и отказывалась от участия;
- N 25 - сестра является сотрудником СИЗО;
- N 9 и N 2 являлись хорошо знакомыми между собой, работают на одном предприятии;
- N 26 и 27 также хорошо знакомы между собой.
Полагает, что указанные обстоятельства повлияли на объективность и беспристрастность присяжных заседателей.
Также считает, что на мнение присяжных повлияли формулировки задаваемых прокурором вопросов свидетелям, когда он предлагал свидетелям сообщить все им известное по факту убийства О., то есть, намекал на то, что данный факт является установленным и бесспорным.
О незаконном воздействии стороны обвинения на присяжных свидетельствуют и данные прокурором комментарии к фототаблице (см. т. 25 л.д. 229), умалчивание о наличии в деле сведений о времени нахождения О. в багажнике автомобиля, сделанные в прениях отрицательные оценки моральных качеств (см. т. 26 л.д. 13), предоставление неверной информации о физических данных его и потерпевшего, умалчивание о другой значимой информации или преподнесение информации в нужном для обвинения виде, искажение показаний свидетелей, приведение исторических примеров, не имеющих отношения к делу. При этом замечаний прокурору не делалось, тогда как стороне защиты суд по поводу и без повода делал многочисленные замечания.
Обращая внимание на мнение прокурора, на ее высказывания, что они не желали наступления смерти потерпевшего, относились к ней безразлично, считает, что тем самым нарушены требования ст. 252 УПК РФ, поскольку такого обвинения им не предъявлялось.
При формулировке вопросов для присяжных заседателей суд необоснованно не включил предлагаемые защитой вопросы, что повлияло на ответы присяжных и как следствие повлекло неправильную квалификацию его действий.
Просит приговор отменить, вернув дело прокурору для переквалификации обвинения на менее тяжкие составы преступлений. Дополнительно просит отменить взыскание с него компенсации морального вреда в размере 250 тыс. руб.
Адвокат Ларионенкова Е.В. в защиту Гаврилова В.В. также полагает приговор незаконным и необоснованным.
По ее мнению, в нарушение ч. ч. 5 и 6 ст. 335 УПК РФ присяжным были представлены недопустимые доказательства - протокол осмотра автомашины Хлопенкова (т. 4 л.д. 9 - 20), протокол явки с повинной Г. (т. 1 л.д. 125 - 127), протокол явки с повинной Хлопенкова (т. 1 л.д. 122 - 124) и заключение эксперта N 151 (т. 4 л.д. 42 - 43).
Указывает, что Г. наряду с остальными привлекался в качестве обвиняемого, однако участником производства в суде присяжных не являлся, в суд не вызывался, дело в отношении него выделено в отдельное производство. Кроме того фактическое задержание Г. и Хлопенкова было произведено до их обращения с явками с повинной. Вместе с тем, несмотря на задержание Хлопенкова как официально подозреваемого, ему не был предоставлен защитник. При даче явок с повинной Г. и Хлопенкову не разъяснялись положения ст. 51 Конституции РФ, что свидетельствует о недопустимости их явок с повинной.
Заключение эксперта N 151 от 12 марта 2013 г. (т. 4 л.д. 42 - 43) не соответствует требованиям ФЗ "О государственной экспертной деятельности в РФ", поскольку в исследовательской части заключения указано, что при производстве экспертизы использовались данные, которые, согласно постановлению о производстве экспертизы, не предоставлялись в распоряжение экспертов.
Осмотр автомобиля Хлопенкова производился после его фактического задержания в качестве подозреваемого. При этом его защиту осуществляла адвокат Звездочкина А.И.
Хлопенков при допросе в качестве подозреваемого 25 декабря 2012 г. (т. 1 л.д. 181 - 186), в качестве обвиняемого 24 июля 2013 года, 4 апреля 2014 г., 16 июня 2014 г., 25 июня 2014 г., при проверке его показаний 27 декабря 2012 г. (т. 5 л.д. 49 - 51, т. 9 л.д. 97 - 99, 117 - 120, 148 - 150, т. 2 л.д. 24 - 53) изобличал Г. В то же время тот же адвокат защищала и интересы Г. который, в свою очередь, изобличал Хлопенкова. Таким образом, были нарушены права Хлопенкова, а все протоколы следственных действий с его участием являются недопустимыми доказательствами и не могли предъявляться присяжным заседателям.
Полагает необоснованным отказ суда в предъявлении присяжным как доказательство защиты заключений экспертов N 24 от 14 апреля 2014 г. (т. 9 л.д. 51 - 79) и N 32 от 18 марта 2015 г. (т. 18 л.д. 35 - 46), что ограничило сторону защиты в предоставлении доказательств.
Оспаривает и полагает нарушенными права потерпевшего О., считает необоснованным признание потерпевшим по делу его родственника Р.
По ее мнению, суд формально и не в полной мере учел все смягчающие Гаврилова обстоятельства, его положительные характеристики и иные имеющиеся по делу данные, которые давали основание для признания их исключительными и применения положений ст. 64 УК РФ.
В то же время просит приговор в отношении Гаврилова отменить и дело направить на новое рассмотрение.
В возражениях на жалобы осужденного Гаврилова В.В. и его защитника государственный обвинитель Исаенкова Л.И. просит приговор оставить без изменения.
Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, дополнений и возражений, Судебная коллегия находит приговор законным, обоснованным и справедливым.
Согласно ст. 389.27 УПК РФ, основаниями отмены или изменения судебных решений, вынесенных с участием коллегии присяжных заседателей, являются основания, предусмотренные пунктами 2 - 4 статьи 389.15 Кодекса: существенное нарушение уголовно-процессуального закона; неправильное применение уголовного закона; несправедливость приговора.
Исходя из данной нормы уголовно-процессуального закона, судебные решения, вынесенные с участием присяжных заседателей, не могут быть обжалованы сторонами в апелляционном порядке и не подлежат проверке судом апелляционной инстанции по мотивам несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции.
В этой связи доводы осужденного об оспаривании фактических обстоятельств дела, установленных вердиктом присяжных заседателей, недоказанности своей вины, не могут быть приняты во внимание и рассмотрены Судебной коллегией.
Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных Уголовно-процессуальным кодексом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения (ст. 389.17 УПК РФ), по делу не установлено.
Приговор суда постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей о виновности Гаврилова в вышеуказанном преступлении, основанном на всестороннем и полном исследовании материалов дела. Его содержание соответствует требованиям ст. 351 УПК РФ, согласно которым в обвинительном приговоре, постановленном на основании вердикта присяжных заседателей, оценка доказательствам не приводится, их исследование не производится.
Дело рассмотрено законным составом коллегии присяжных заседателей, которая была сформирована с соблюдением требований ст. 328 УПК РФ. Замечаний по поводу процесса формирования коллегии присяжных заседателей от сторон не поступало.
Сообщенная перечисленными в жалобе кандидатами в предварительный список присяжных заседателей информация не являлась безусловным основанием для их освобождения. При этом оставление указанных кандидатов в предварительном списке присяжных заседателей происходило по согласованию со стороной защиты, в том числе и Гаврилова.
Данная информация была известна сторонам. В последующем у сторон, в том числе и защиты, было право на заявление кандидатам мотивированных и немотивированных отводов.
В результате чего кандидат N 32 не попала в основной список присяжных заседателей, остальным перечисленным кандидатам отводов заявлено не было.
После формирования коллегии присяжных заседателей заявлений о тенденциозности ее состава не последовало (т. 25 л.д. 25).
В связи с чем, доводы о нарушениях при формировании коллегии присяжных заседателей несостоятельны.
Какие-либо данные, свидетельствующие о незаконном воздействии на присяжных заседателей заинтересованными в исходе дела лицами, в материалах дела отсутствуют.
Кроме того, в ходе рассмотрения дела, после перерывов в судебном заседании, председательствующий каждый раз выяснял у присяжных заседателей о фактах какого-либо воздействия на них.
Никто из присяжных заседателей не подтвердил указанные обстоятельства.
Судебное разбирательство по делу проведено в предусмотренной уголовно-процессуальным законом процедуре с учетом особенностей, установленных главой 42 УПК РФ.
Действия председательствующего по ведению судебного следствия осуществлялись в рамках процессуальных полномочий, предоставленных ему ст. 335 УПК РФ, а доводы жалоб о необъективности и проявлении председательствующим обвинительного уклона не основаны на материалах дела.
Вопреки этим доводам, в ходе судебного разбирательства исследованы все существенные для исхода дела доказательства, представленные сторонами.
При этом, вопрос об исключении недопустимых доказательств разрешался в установленном законом порядке, в отсутствие присяжных заседателей, с участием сторон и соблюдением их процессуальных прав.
Показания Г. и Хлопенкова в ходе предварительного расследования, допрошенных с участием упомянутой в жалобах адвоката Звездочкиной А.И., не исследовались и в качестве доказательств присяжным заседателям не представлялись.
Оснований для признания протоколов явок с повинной Г. и Хлопенкова (т. 1 л.д. 125 - 127, 122 - 124) недопустимым доказательством по приведенным в жалобе адвоката Ларионенковой Е.В. основаниям не имеется, поскольку до составления указанных протоколов от обоих отбирались объяснения с разъяснением положений ст. 51 Конституции РФ (т. 1 л.д. 106 - 108, 121) о праве не свидетельствовать против самого себя. Отсутствие адвоката при наличии добровольного волеизъявления лица о желании сообщить о совершенном преступлении в ходе составления протокола явки с повинной само по себе не является нарушением УПК РФ, влекущим признание данного протокола недопустимым доказательством.
Протокол осмотра автомобиля Хлопенкова составлен надлежащим должностным лицом, следственное действие проведено согласно требованиям УПК РФ, с участием понятых, а присутствие при этом адвоката Звездочкиной, представляющей интересы Хлопенкова, не являлось основанием подвергать сомнению законность данного следственного действия и допустимость полученных результатов.
Обоснованно, с приведением соответствующих мотивов судом были отвергнуты и доводы стороны защиты о недопустимости заключения эксперта N 151 в т. 4 на л.д. 42 - 43 (т. 25 л.д. 94). Выводы суда об этом достаточно мотивированы и являются правильными.
Нарушений принципа состязательности сторон, необоснованных отказов сторонам в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на вынесение вердикта коллегией присяжных заседателей и постановление судом законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.
Не относиться к таковым и не может расцениваться как ограничение в предоставлении доказательств и отказ суда в ходатайстве стороны защите о предъявлении присяжным заключений экспертов N 24 и N 32, поскольку как правильно указал суд (т. 26 л.д. 122 - 123), назначение данных экспертиз имело место после возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ для усиления обвинения на основе уже собранных доказательств, а проведение дополнительных следственных действий, для отыскания новых доказательств виновности обвиняемых, в том числе и проведение экспертиз, противоречит требованиям УПК РФ.
При этом, обоснованно отмечено, что при даче указанных заключений использовались некоторые показания Хлопенкова и Г., признанные недопустимыми доказательствами.
Вопрос о мере пресечения в отношении Гаврилова судом разрешен в соответствии с требованиями закона, при наличии соответствующего ходатайства стороны обвинения, с заслушиванием мнений всех участников, в том числе самого Гаврилова. Решение о необходимости избрания меры пресечения в виде заключения под стражу мотивировано и не может свидетельствовать о проявлении обвинительного уклона (т. 23 л.д. 207 - 221).
Не может Судебная коллегия согласиться и с доводами стороны защиты о нарушении прав потерпевшего О., незаконном признании потерпевшим Р.
Согласно п. 8 ст. 42 УПК РФ, по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников.
На предварительном следствии потерпевшим был признан отец убитого О. который постоянно проживает на территории другого государства, гражданином которого и является. На неоднократные извещения и уведомления он сообщал о своей невозможности постоянного присутствия в судебных заседаниях и заявил ходатайство о дополнительном признании потерпевшим Р., двоюродного брата погибшего, в связи с чем, суд обоснованно в качестве потерпевшего допустил к участию в деле и Р.
Вопреки доводам Гаврилова указанная формулировка задаваемых государственным обвинителем вопросов не свидетельствует об оказании какого-либо воздействия на присяжных заседателей. Сам Гаврилов при вопросах свидетелям употреблял фразы "убийство".
Выступление сторон в прениях является их оценкой исследованных доказательств с приведением своей позиции и не может свидетельствовать о незаконном воздействии на присяжных заседателей.
Таким образом, нарушений принципа состязательности сторон, необоснованных отказов сторонам в исследовании доказательств, которые могли иметь существенное значение для исхода дела, нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или могущих повлиять на вынесение вердикта коллегией присяжных заседателей и постановление судом законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу не допущено.
При этом обоснованный и мотивированный отказ председательствующего в удовлетворении тех или иных ходатайств участников процесса не может рассматриваться как нарушение их процессуальных прав.
Вопросный лист и вердикт коллегии присяжных заседателей соответствуют требованиям ст. ст. 339, 341 - 343 УПК РФ, а содержание напутственного слова председательствующего - требованиям части 3 ст. 340 УПК РФ.
Изменение государственным обвинителем по итогам судебного следствия ранее предъявленного обвинения в части изменения умысла - с прямого на косвенный, не является нарушением УПК РФ, соответствует требованиям ст. 252 и 246 УПК РФ.
В рамках данной позиции стороны обвинения и были сформулированы вопросы для присяжных заседателей.
Вопросный лист составлен в соответствии с требованиями ст. ст. 338 - 339 УПК РФ.
Председательствующий с учетом результатов судебного следствия и прений сторон сформулировал вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями. При этом сторонам была предоставлена возможность высказать свои замечания и дополнения по содержанию и формулировке вопросов, чем стороны и воспользовались, и в первоначальный вариант были внесены ряд замечаний и уточнений, которые были приняты во внимание председательствующим по делу при окончательной формулировке вопросов.
Напутственное слово соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ, в нем содержаться разъяснения по поводу уголовного закона, его санкций, возможности принятия решения о снисхождении. Кроме того, в своем напутственном слове председательствующий обращал внимание на необходимость учета тех только доказательств, которые исследовались в судебном заседании.
При этом каких-либо принципиальных возражений по содержанию напутственного слова от сторон, в том числе и защиты, не последовало.
Вердикт коллегии присяжных заседателей является ясным и четким, сути предъявленного обвинения с учетом внесенных стороной обвинения изменений в части умысла не противоречит, изложенные в нем ответы на вопросы не допускают какого-либо их двоякого толкования.
Ссылки Гаврилова о нарушении его права на защиту не подтверждаются материалами дела.
Так, как следует из протокола судебного заседания, Петрова Н.В. была допущена судом в качестве защитника наряду с адвокатом еще 29 июля 2015 года, то есть со стадии формирования коллегии присяжных заседателей. Принимала участие в судебных заседаниях и данных об ограничении ее прав по защите Гаврилова в материалах дела не содержится. Не делалось об этом заявлений и самим Гавриловым по ходу всего судебного разбирательства.
Таким образом, каких-либо нарушений УПК РФ при рассмотрении дела судом не допущено.
При таких обстоятельствах Судебная коллегия полагает, что судом первой инстанции были приняты исчерпывающие меры по созданию необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, ограждению присяжных заседателей от какого-либо незаконного воздействия и обеспечению объективности и беспристрастности коллегии присяжных заседателей и вынесенного ими вердикта, а доводы, приведенные в апелляционной жалобе, не могут быть признаны обоснованными.
Действия Гаврилова с учетом вердикта коллегии присяжных заседателей правильно квалифицированы по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть убийство, совершенное группой лиц.
При этом вопреки доводам Гаврилова суд правильно и в соответствии с вердиктом указал в приговоре, что убийство было совершено с косвенным умыслом, когда лицо осознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий в виде смерти, не желает таких последствий, но относится к ним безразлично.
Психическое состояние осужденного судом изучено полно и объективно, и с учетом заключения экспертов, поведения Гаврилова в ходе предварительного расследования и в судебного следствия, данных о его личности, суд обоснованно признал его вменяемым.
Наказание Гаврилову назначено в соответствии с требованиями закона, с учетом установленных обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, относящегося к особо тяжким, данных о личности, обстоятельств, влияющих на наказание, а также влияния назначаемого наказания на него самого и на условия жизни его семьи.
При этом судом в полной мере учтены все влияющие на разрешение данного вопроса обстоятельства, в том числе и те, на которые имеется ссылка в жалобах стороны защиты.
Вопреки позиции стороны защиты, суд правильно и обоснованно, мотивировав свое решение, признал отягчающим наказание обстоятельством совершение преступления сотрудником органа внутренних дел.
Вердиктом коллегии присяжных заседателей Гаврилов признан не заслуживающим снисхождения.
Каких-либо исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности совершенного преступления, оснований для изменения категории преступления, суд не усмотрел. Не находит таких оснований и Судебная коллегия.
Решение по гражданскому иску о компенсации морального вреда, его размера, судом мотивировано, является обоснованным и каких-либо противоречий не содержит. Присужденная к взысканию сумма в счет компенсации морального вреда соответствует требованиям разумности и справедливости, снижению не подлежит.
На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия
приговор Смоленского областного суда с участием присяжных заседателей от 30 марта 2016 года в отношении Гаврилова В.В. оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденного Гаврилова В.В., адвоката Ларионенковой Е.В. - без удовлетворения.
------------------------------------------------------------------