ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
от 2 мая 2017 г. N 5-АПУ17-22
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:
председательствующего Эрдыниева Э.Б.
судей Земскова Е.Ю. и Борисова О.В.
рассмотрела в судебном заседании дело по апелляционным жалобам осужденных Беляева Д.Е., Рыбкиной А.В., Гончаровой Д.А., Гусева А.Н., адвокатов Макиевского И.Ф., Кувшинова С.А., Горбуновой О.П., Скарабевского К.А. на приговор Московского городского суда от 5 декабря 2016 года, по которому
Беляев Д.Е. <...> ранее не судимый,
- по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 15 лет с ограничением свободы сроком на 2 года,
- по п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ на 2 года 6 месяцев,
- по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 5 лет.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено наказание в виде 17 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы сроком на 2 года, с установлением указанных в приговоре ограничений, предусмотренных ст. 53 УК РФ.
Рыбкина А.В. <...> ранее не судимая,
- по п. п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ на 13 лет с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев,
- по п. "а" ч. 2 ст. 158 УК РФ на 2 года,
- по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 4 года.
На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено наказание в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима, с ограничением свободы сроком на 1 год 6 месяцев с установлением указанных в приговоре ограничений, предусмотренных ст. 53 УК РФ.
Гончарова Д.А., <...> ранее не судимая,
- осуждена по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 3 года 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.
Гусев А.Н. <...> ранее не судимый,
- осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ на 4 года лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.
Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Эрдыниева Э.Б., выступление осужденных Беляева Д.Е., Рыбкиной А.В., Гончаровой Д.А., Гусева А.Н., адвокатов Кувшинова С.А., Эскендеровой С.А., Ефремовой В.П., Макиевского И.Ф., прокурора Самойлова И.В., Судебная коллегия
Беляев Д.Е. и Рыбкина А.В. признаны виновными в совершении убийства А. группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений, а также в тайном хищении чужого имущества группой лиц по предварительному сговору.
Кроме того, они, а также Гончарова Д.А. и Гусев А.Н. осуждены за мошенничество, то есть хищение чужого имущества, совершенное путем обмана, группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере.
Преступления совершены в период с 29 августа 2013 года по 24 июня 2014 года в г. <...> при обстоятельствах, изложенных в приговоре.
- осужденный Беляев Д.Е. выражает несогласие с приговором, считая его незаконным, необоснованным и несправедливым, а выводы суда не соответствующими фактическим обстоятельствам дела. Указывает, что в судебном заседании он пояснил, что при даче явки с повинной, а также при допросах в качестве подозреваемого, обвиняемого, даче показаний в ходе проверки показаний на месте и на очной ставке с Рыбкиной А.В. в период с 13 по 15 мая 2015 года он оговорил себя ввиду нахождения в болезненном состоянии, приема лекарственных препаратов, оказания на него незаконного воздействия, ненадлежащей защиты со стороны адвоката, недопуска к участию в допросах адвоката, с которым было заключено соглашение на его защиту. При этом, утверждая, что он оговорил себя, ссылается на указание в своих показаниях на наличие у него портфеля, когда он с А. и Рыбкиной направился в <...> парк, хотя у него такого портфеля никогда не было; на заключение эксперта N 16/943 и акт N 176/13 об отсутствии металлизации в телесных повреждениях потерпевшей; на протокол проверки показаний на месте, где он не пояснял о завладении телефонами А. Полагает, что выводы суда о том, что им с Рыбкиной были сделаны фото документов А. являются необоснованными с учетом технических возможностей его телефона "<...>". Также утверждает, что документами А. он завладел, когда документы находились в квартире О. телефон "<...>" он не похищал, а ранее он безвозмездно передал этот телефон А., доказательств, подтверждающих право собственности А. на телефон, не имеется, при этом наличие у него ноутбука подтверждает свидетель Б. Указывает, что его виновность по ч. 4 ст. 159 УК РФ не нашла своего подтверждения, а его действия, направленные на получение денежных средств за продажу документов А., квалифицируются как приготовление к совершению преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 УК РФ, при этом он не изготовлял доверенность на получение денежных средств, его умысел был направлен на получение от 100 тысяч до 200 тысяч рублей, но никакой материальной выгоды от продажи документов он не получил, при этом ссылается на показания С. и Г., а также указывает, что не была проведена почерковедческая экспертиза на предмет установления, чья подпись - А. или другого лица имеется в учетных книгах нотариуса. Считает, что предъявленное ему обвинение по ч. 2 ст. 105 УК РФ является необоснованным, при этом полагает, что выводы, содержащиеся в заключении судебно-медицинской экспертизы N 16/943 по исследованию трупа потерпевшей, а также показания Рыбкиной, в которых она его оговаривает, не подтверждают его виновность. Утверждает о наличии у него договоренности с немецкими инвесторами о предоставлении финансирования на его авиационный проект в размере 15 млн. евро, в связи с чем указывает на отсутствие у него корыстного умысла. Считает, что исследованный труп женщины не принадлежит А., ссылаясь на наличие на запястье руки трупа татуировки и на отсутствие следов пирсинга, при этом указывает, что отсутствуют доказательства идентификации и идентичности трупа женщины, исследованной экспертами, с фактическими и физическими данными А., в том числе экспертное исследование на установление идентификации трупа женщины с экспертным заключением по уголовному делу, рассмотренному Кузьминским районным судом г. Москвы, по которому А. была признана потерпевшей в связи с ее изнасилованием. Приводит свое предположение о том, что А. жива, при этом, в частности, указывает, что после инцидента в <...> парке 29 августа 2013 года А. обиделась на него с Рыбкиной, в связи с чем не стала с ними общаться, с помощью С. и на его же имя оформила доверенность на получение денежных средств в ПАО "Сбербанк", после чего, возможно, получила новый паспорт, возможно, сменила свою фамилию и имя, получила заграничный паспорт и уехала, предположительно, в Испанию, но данная его версия предварительным следствием и судом не проверена. Относительно показаний С., то последний оговаривает всех осужденных по данному делу намеренно, поскольку он занимался противоправной деятельностью и поэтому заключил досудебное соглашение о сотрудничестве с целью уйти от ответственности. Считает назначенное ему наказание чрезмерно суровым, при этом суд не в полной мере учел смягчающие обстоятельства. Просит приговор изменить, оправдав его по ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 158 УК РФ и переквалифицировав его действия с ч. 4 ст. 159 на ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 159 УК РФ;
- адвокат Кувшинов С.А. в интересах осужденного Беляева Д.Е. по существу приводит доводы, аналогичные доводам, изложенным Беляевым в своей апелляционной жалобе, при этом адвокат просит приговор изменить аналогично тому, как указано в жалобе Беляева;
- осужденная Рыбкина А.В. выражает несогласие с приговором, считая его незаконным, необоснованным, немотивированным и чрезмерно суровым. Просит приговор отменить и "отправить дело на доследование";
- адвокат Скарабевский К.А. в интересах осужденной Рыбкиной А.В. считает, что приговор вынесен с нарушениями уголовно-процессуального закона. Указывает, что в нарушение требований ч. 1 ст. 291 УПК РФ ему не было объявлено судом о возможности дополнения судебного следствия, а также не была предоставлена возможность высказать свою позицию о возможности окончания судебного следствия, чем были нарушены его права как защитника. В связи с изложенным просит приговор отменить как вынесенный с грубыми нарушениями закона;
- осужденный Гусев А.Н. считает приговор необоснованным ввиду неподтверждения его необходимой совокупностью доказательств и основанным лишь на показаниях С. Указывает, что в ходе предварительного следствия не были установлены записи с камер видеонаблюдения, установленных в помещении отделения банка, где, согласно обвинению, он и С. по доверенности получили денежные средства, принадлежащие А.; из показаний свидетеля Ф. являющейся сотрудником банка, следует, что она не знает, подходил ли Гусев вместе с С. к ней с доверенностью, из показаний других сотрудников банка следует, что его не знают; его нахождение в районе ул. <...> 19, 23, 24 июня 2014 года, что подтверждается биллингом его телефонных соединений, объясняется тем, что он занимался покупкой запасных частей к своему автомобилю в компании "<...>", место нахождения которой попадает в зону действия базовой станции мобильной связи на ул. <...>. Также подвергает сомнению показания С., давая им при этом свою оценку со ссылкой на свои телефонные соединения и данные ГИБДД и указывая, что он не мог находиться 24 июня 2014 года в районе ул. <...> на своей автомашине. Считает, что доказательств, подтверждающих его причастность к оформлению доверенности, не имеется, при этом полагает, что это С. нашел женщину, которая от имени А. занималась оформлением доверенности. Указывает, что С. лжесвидетельствует, оговаривая его, поскольку тем самым уходит от ответственности за полученные деньги перед Беляевым и Рыбкиной. Просит отменить обвинительный приговор и вынести в отношении его оправдательный приговор;
- адвокат Макиевский И.Ф. в интересах осужденного Гусева А.Н. считает приговор незаконным и не соответствующим фактическим обстоятельствам дела. Указывает, что суд не дал должной оценки показаниям работников Сбербанка Ф. Г., К., Р., которые не показывали на Гусева как на лицо, обращавшееся в отделение банка с доверенностью А., показаниям нотариуса С. и ее помощника М. которые не знают Гусева, а также показаниям свидетеля Б. о том, что весь день 19 июня 2014 года он провел с Гусевым, который не посещал отделение банка на ул. <...> при этом показания Б. не могут вызывать сомнений, поскольку накануне у него был день рождения и на момент дачи показаний он в служебных взаимоотношениях с женой Гусева - И. не состоял. Полагает, что выводы суда о посещении Гусевым отделения банка с С. со ссылкой на детализацию телефонных соединений Гусева и С. являются необоснованными, поскольку в этот период Гусев, что подтверждается показаниями свидетелей, посещал другие помещения, которые, как и отделение банка, находятся в районе базовой станции сотовой связи на ул. <...>. Указывает, что выводы суда о виновности Гусева основаны только на показаниях С. который характеризуется свидетелями Г., К. осужденными Беляевым, Гончаровой крайне отрицательно, при этом С. не предупреждался об ответственности за дачу ложных показаний. Считает, что судом необоснованно дана критическая оценка показаниям Гусева, поскольку показания Гусева на предварительном следствии и в судебном заседании являются последовательными, не противоречат установленным обстоятельствам дела, на предварительном следствии Гусев ходатайствовал о допросе свидетелей и о проведении психофизической экспертизы с применением "полиграфа". Также считает, что суд вышел за пределы своих полномочий в вопросе о гражданском иске, заявленном гражданским истцом А., поскольку, признав право на удовлетворение иска ко всем осужденным о взыскании материального вреда в размере 4 004 573 рублей 97 копеек и передав вопрос о размере его возмещения в порядке гражданского судопроизводства, суд тем самым предрешил решение суда, хотя по существу не принял решение о взыскании с осужденных заявленной суммы по гражданскому иску. Просит отменить приговор и Гусева А.Н. оправдать;
- осужденная Гончарова Д.А. в апелляционной жалобе и дополнениях к ней выражает несогласие с приговором, считая, что судебное разбирательство проведено неполно, ее осуждение за мошенничество является необоснованным, поскольку лишь по просьбе Беляева подыскала ему юриста, деньги получать она не предполагала и в них не нуждалась, о действиях других лиц ничего не знала, умысла на мошенничество у нее не было, деньги, полученные в результате мошенничества, она не получила, при этом указывает, что в связи с убийством потерпевшей, она не могла обмануть ее или злоупотребить ее доверием. Показания С. являются неправдивыми, в них он оговорил ее, об уголовной ответственности за дачу ложных показаний он судом не предупреждался, в связи с чем просит признать его показания недопустимыми. Указывает, что прокурор Купленская в судебном заседании разгласила тайну ее удочерения, в связи с чем ей была нанесена серьезная психологическая травма, от которой она еще долго не сможет оправиться, а также гражданский иск потерпевшим был предъявлен под воздействием прокурора. Назначенное ей наказание является чрезмерно суровым, поскольку у нее на иждивении находятся больные родители, малолетний ребенок, страдающий рядом заболеваний, в связи с чем он нуждается в лечении и ежедневном уходе, а также она положительно характеризуется, заочно обучается в Академии <...>. Просит отсрочить ей исполнение наказания до достижения ребенком 14-летнего возраста или назначить наказание, не связанное с лишением свободы;
- адвокат Горбунова О.П. в интересах осужденной Гончаровой Д.А. считает приговор несправедливым вследствие его чрезмерной суровости. Указывает, что суд ненадлежащим образом оценил личность Гончаровой, которая положительно характеризуется по месту работы, является студенткой <...> к уголовной ответственности привлекается впервые, является матерью-одиночкой, воспитывает малолетнего сына, который нуждается в постоянном медицинском наблюдении и лечении, в настоящее время беременна вторым ребенком, при этом суд не учел состояние здоровья ее родителей. Также находясь на подписке о невыезде до постановления приговора, противоправных действий не совершала. С учетом изложенного просит приговор в отношении Гончаровой изменить и назначить ей наказание, не связанное с реальным лишением свободы.
В возражениях на апелляционные жалобы государственные обвинители Купленская Е.Н. и Баландина Л.А. считают доводы жалоб необоснованными и просят оставить их без удовлетворения.
Проверив материалы дела и обсудив доводы апелляционных жалоб, Судебная коллегия находит, что выводы суда о виновности осужденных в совершении преступлений, при установленных судом обстоятельствах, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и подтверждаются совокупностью доказательств, исследованных в ходе судебного разбирательства.
Так, из показаний Беляева и Рыбкиной, допрошенных на предварительном следствии в мае 2015 года в качестве подозреваемого и обвиняемого, следует, что в августе 2013 года, узнав от их знакомой А. о ее намерении продать свою квартиру, находящуюся в г. <...>, они решили завладеть ее денежными средствами, полученными от продажи квартиры, при этом предполагали, что этих денежных средств у А. при себе наличными не будет, так как сумма денег большая и, как правило, такие деньги где-то оставляют на хранение. Также они обсуждали способы убийства А., то есть путем ее отравления ядом и путем ее удушения, но от этих способов они отказались. В конце августа 2013 года А. сообщила им о продаже своей квартиры, после чего они окончательно решились на убийство А., чтобы завладеть документами банка, где хранились деньги от продажи квартиры. Затем они встретились с А. и переночевали у нее дома, при этом утром, когда все еще спали, Беляев разбудил ее и сказал, что пора совершать убийство, но она испугалась и отговорила Беляева, после чего они снова легли спать. При этом у Беляева в рюкзаке находились топор и молоток, которые он показал Рыбкиной, давая понять, что эти предметы будут орудиями убийства. На следующий день они втроем с А. встретились со знакомым Беляева по имени А., с которым провели время и у которого дома они затем все втроем переночевали. На следующий день А. попросила Рыбкину съездить с ней на станцию метро "<...>" для того, чтобы снять наличные деньги с банковской карты. После этого они снова встретились с Беляевым и А., и, приобретя пиво, по предложению Беляева отправились в <...> лесопарк, по дороге туда А. ушел от них. Беляев привел Рыбкину с А. на опушку леса, которая хорошо была защищена растительностью от случайных прохожих и находилась далеко от того места, где могут ходить люди. После употребления пива, усыпив бдительность А., Беляев и Рыбкина нанесли заранее подготовленными топором и молотком множественные удары А. по голове и телу. Убедившись, что А. мертва, они забрали ее сумку, в которой находились паспорт на ее имя, а также на ее имя две сберкнижки, на одной была сумма примерно 3 200 000 рублей, на другой - примерно 800 000 рублей, расписка о том, что А. заплатила за услуги риелторов, расписка о том, что она дала деньги в долг, договор с банком об обслуживании банковской ячейки, два мобильных телефона А., один был старый, кнопочный, второй поновее - сенсорный. Труп А. они обложили ветками и листьями, пытаясь скрыть его. По дороге, ближе к выходу из леса, они выкинули орудия преступления в какую-то речку или пруд. Также на выходе из леса Беляев выкинул свою куртку со следами крови. Старый телефон без сим-карты, бутылки из-под пива они выкинули в пруд на <...> улице, а остальное переложили в пакет и забрали с собой. Второй телефон А. - смартфон фирмы "<...>" они позже продали в торговом центре "<...>". Из показаний Беляева также следует, что через несколько дней он созвонился с Гончаровой, с которой познакомился в сети Интернет, договорился с ней о встрече. Он рассказал Гончаровой о том, что у него есть паспорт и две сберегательные книжки, две расписки, договор банковского обслуживания, договор аренды сейфовой ячейки. Гончарова сказала, что сможет помочь снять деньги со счета. Примерно через 5 дней, в сентябре 2013 года Гончарова позвонила и сказала, что нужно приехать в г. <...>. На встречу в торговый центр "<...>" он поехал вместе с Рыбкиной, куда также пришел знакомый Гончаровой, который сказал, что сможет в этом помочь, только для этого нужно заплатить. Вопрос о сумме денежных средств, которые они должны были заплатить, остался открытым. Мужчина сказал, что к этому вопросу они еще вернутся. Они согласились и разъехались. Через некоторое время позвонила Гончарова и сказала, что нужны некоторые документы, а именно паспорт А., договор банковского обслуживания, расписка о выполнении обязательств перед риелторами. Он договорился с Гончаровой встретиться во дворе д. <...> по ул. <...>. На встречу пошел с Рыбкиной. Встретившись, они передали Гончаровой документы. Примерно через две недели Гончарова позвонила и сказала, что необходимы еще некоторые документы, а именно сберкнижки. Они снова договорились о встрече на прежнем месте. На встречу с Гончаровой он вновь пошел с Рыбкиной, но приехала не Гончарова, а ее приятель, имени которого он не знает. Потом Гончарова некоторое время не выходила на связь, после чего он дозвонился ей. Гончарова сообщила, что ребята из г. <...> хотят получить больше денег. Они договорились о встрече у дома в районе станции метро "<...>", куда подъехали четыре человека на автомобиле, с ними была бойцовская собака. Он попросил держать их в курсе происходящего. Люди заверили, что возьмут два миллиона, а остальное передадут им. Еще на 2 недели контакт с ними прекратился. После чего они позвонили Гончаровой, которая сообщила, что нужны наличными 100 тысяч рублей. Он взял кредит в банке "<...>", который располагается на станции метро <...>. Деньги Гончаровой он передавал в два этапа по 50 тысяч рублей. На встречу поехал вместе с Рыбкиной. Потом контакт с Гончаровой пропал. На мобильный телефон она не отвечала, в сети интернет не появлялась. Из показаний Рыбкиной также следует, что ей известно, что Беляев посредством некой Д. пытался выйти на какого-то бандита, который помог бы в оформлении всех документов для того, чтобы получить деньги из банковской ячейки. Также Беляев один раз просил ее подделать личную подпись А., но ее подпись у нее выходила очень плохо. Денег они никаких так и не увидели, поскольку Беляева обманула Д. (Гончарова). Также Рыбкина пояснила, что как-то раз, но при каких точно обстоятельствах она не помнит, но помнит, что после того, как им с Беляевым стало известно о продаже А. квартиры, они ночевали у А. дома и Беляев "рылся" в сумке А., а на следующий день сообщил ей, что А. действительно продала квартиру и у нее в сумке есть документы, подтверждающие это. От А. ей также было известно, что на вырученные от продажи квартиры деньги она собирается купить квартиру в г. <...>, переехав туда на постоянное место жительства. О необходимости завладеть денежными средствами А. впервые высказался Беляев, которому деньги нужны были для развития бизнеса - самолетостроение. Вместе с тем Беляев в своих показаниях пояснил, что это Рыбкина предложила ему отобрать квартиру у А. или деньги, которые заплатили бы последней за проданную квартиру.
Аналогичные показания Беляев и Рыбкина давали также и в ходе очной ставки между ними, при этом Беляев уточнил, что в качестве орудия преступления он использовал не молоток, а топорик.
Кроме того, свои показания Беляев в части причинения смерти А. подтвердил при проверке показаний на месте с применением видеозаписи, где он свободно и уверенно ориентируясь на месте в ПИП "<...>", продемонстрировал, как и где именно им и Рыбкиной было применено насилие к потерпевшей А. - в безлюдном месте в лесу, при этом указал, что А. удары топором наносил он, а удары молотком - Рыбкина. Также Беляев сам уложил манекен на землю, продемонстрировал действия свои и Рыбкиной в отношении потерпевшей, после чего труп А. ими с целью сокрытия был завален ветками, бревнами и листвой, а также указал, что в том же лесопарке они избавились от орудий преступления - молотка, топора и его окровавленной куртки.
Однако, в дальнейшем Беляев в ходе очных ставок с С. 21 сентября 2015 года, с Гончаровой 1 октября 2015 года от дачи показаний отказался, воспользовавшись правом, предоставленным ст. 51 Конституции РФ, а при допросе в качестве обвиняемых 3 марта 2016 года Беляев и Рыбкина изменили свою позицию, не согласившись с предъявленным обвинением, от дачи показаний отказались.
Вместе с тем Рыбкина в судебном заседании частично вновь вернулась к своей позиции, имевшей место при даче ею вышеуказанных показаний в мае 2015 года, подтвердив в суде их правдивость.
Доводы Беляева о недопустимости вышеприведенных показаний, данных им в мае 2015 года, являются несостоятельными, поскольку Беляев допрашивался с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, с разъяснением процессуальных прав, в присутствии защитника, что исключало оказание на него незаконного воздействия, при этом правильность записи показаний в протоколах удостоверена самим Беляевым и его защитником, какие-либо замечания и жалобы на незаконные методы ведения следствия Беляевым не заявлялись, что подтверждается также и исследованной в судебном заседании видеозаписью проверки показаний Беляева на месте.
Кроме того, как правильно указал суд, каких-либо данных о ненадлежащем исполнении защитником своих профессиональных обязанностей при осуществлении защиты интересов Беляева на стадии предварительного расследования, свидетельствующих о действиях этого адвоката вопреки интересам защищаемого им лица, а также о его профессиональной непригодности, допущенных им нарушениях Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" суду представлено не было, не установлено таких фактов и судом.
Судом правильно отмечено и то, что Беляев как и Рыбкина в ходе всего предварительного следствия самостоятельно определяли, давать им показания или нет, что наглядно усматривается из протоколов их допросов в качестве обвиняемых от 3 марта 2016 года, когда они отказались давать показания по предъявленному им обвинению в окончательной редакции, воспользовавшись своим правом, предусмотренным ст. 51 Конституции Российской Федерации. Таким же правом Беляев воспользовался при проведении очных ставок между ним и С. 21 сентября 2015 года, между ним и Гончаровой 1 октября 2015 года, при этом в присутствии своего защитника Кувшинова не дал никаких показаний, касающихся недозволенных методов ведения следствия в отношении его.
Беляев и Рыбкина на следствии также свободно и самостоятельно определяли, от какого защитника - адвоката они желают получать юридическую помощь, а от какого отказываются, оформляя такой отказ в письменном виде. Так, при задержании и проведении последующих следственных действий в мае 2015 года Беляев и Рыбкина не заявляли ходатайств о приглашении для осуществления защиты конкретных защитников по соглашению и были согласны на осуществление их защиты адвокатами Бунтиной и Бесоловым, соответственно, по назначению следователя. И лишь 3 марта 2016 года они добровольно в письменной форме отказались от услуг указанных адвокатов, при этом данный отказ, как видно из их заявлений, не связан с ненадлежащим исполнением адвокатами своих профессиональных обязанностей при защите их интересов.
В соответствии с ч. 4 ст. 49 УПК РФ допущены следователем Ч., в производстве которого находилось уголовное дело, к участию в деле в качестве защитников Беляева и Рыбкиной адвокаты Кувшинов и Пильгуй, представившие 19 мая 2015 года соответствующие ордера, при этом то обстоятельство, что ордера выписаны 13 мая 2015 года не влияет на допустимость вышеприведенных показаний осужденных, поскольку, как уже указано выше, ордера были представлены следствию только 19 мая 2015 года, что подтверждается заявлениями самих адвокатов от 19 мая 2015 года и записью следователя о получении заявлений адвокатов и их ордеров именно 19 мая 2015 года, в связи с чем в этот же день следователем были вынесены постановления об удовлетворении данных заявлений (ходатайств) адвокатов.
Кроме того, обоснованными являются и выводы суда относительно несостоятельности доводов Беляева о том, что он не был в состоянии давать адекватные показания в период с 13 по 15 мая 2015 года в связи с нахождением под действием медицинских препаратов, которые надлежащим и подробным образом мотивированы судом, оснований не согласиться с ними у Судебной коллегии не имеется.
Не допущено нарушений закона и при допросах Рыбкиной, проведенных в ходе предварительного расследования.
Таким образом, суд обоснованно признал вышеприведенные показания Беляева и Рыбкиной допустимыми доказательствами, при этом также признав их и достоверными в той части, которая подтверждается и согласуется с другими исследованными по делу доказательствами и не противоречит им. При этом суд правильно отметил, что Беляев и Рыбкина, изобличая друг друга в совершении преступлений в отношении потерпевшей А., указывали на такие подробности, о которых могли знать только лица, которые сами являлись непосредственными их исполнителями и очевидцами, что также прямо свидетельствует об их виновности в совершении данных преступлений. Показания Рыбкиной на предварительном следствии при этом более детальны, а содержащиеся в них сведения в дальнейшем нашли свое подтверждение, в том числе и относительно предмета (рюкзака) Беляева, в котором находились орудия убийства А. Указание Беляевым в своих допросах на данный предмет, в одном случае как на портфель, в другом как на рюкзак, не влияет, вопреки доводам Беляева, на допустимость и достоверность в целом показаний Беляева о совершении им и Рыбкиной убийства А. и мотивах его совершения, при этом свидетель Д. и Рыбкина, наблюдавшие данный предмет у Беляева 29 августа 2013 года, называют его рюкзаком, как и сам Беляев в судебном заседании.
Кроме того, из исследованных показаний Рыбкиной следует, что именно она рассказала об участии Д. в событиях, предшествующих убийству, о чем Беляев умолчал, о действиях Беляева в квартире А., о выборе им времени убийства и его месте - удаленном и безлюдном, о том, что их обманула Гончарова.
Данные показания Беляева и Рыбкиной, кроме того, согласуются с другими исследованными по делу доказательствами, то есть:
- показаниями свидетеля Д., данными им на предварительном следствии и в судебном заседании, из которых следует, что в один из дней августа 2013 года Беляев, Рыбкина и А. ночевали у него дома, на следующий день по предложению Беляева они примерно в 16-17 часов зашли погулять в <...> парк, купив при этом пиво, через 10-20 минут он ушел оттуда, оставив там вместе Беляева, Рыбкину и А. У Беляева был с собой рюкзак, у А. - сумка. Когда он в этот же вечер вновь встретился с Беляевым и Рыбкиной, то А. с ними не было, на его вопрос о том, где А. они ответили, что "она куда-то пропала". После вышеуказанной встречи с А., спустя какое-то время, Беляев сообщил, что нашел спонсора для своего проекта. В дальнейшем узнал от него, что спонсоры куда-то пропали. А., которую Беляев и Рыбкина представили как подругу Рыбкиной, отличалась прической, на голове у нее были дреды. Ему также известно, что Беляев знаком с Гончаровой, с которой в его присутствии общался через программу "Скайп";
- показаниями свидетеля Р. о наличии дружеских отношений между ее дочерью Рыбкиной и А., которая несколько месяцев проживала у них дома, при этом ей было известно о том, что у А. в г. <...> имелась на праве собственности квартира, которую она хотела продать и переехать в <...> область, купив там жилье, также А. после весны 2013 года сделала себе на голове дреды;
- показаниями свидетеля К. о приобретении им у А. квартиры по договору купли-продажи, при этом он помогал ей в собирании необходимых документов. Ввиду срочности продажи А. квартиры, поскольку она собиралась переезжать на постоянное место жительства в г. <...>, квартира была приобретена за 4 000 000 рублей, деньги частями были переведены им на специально открытый счет на имя А. в отделении ПАО "Сбербанк России".
Показания К. подтверждаются соответствующим договором об открытии счета на имя А., договором купли-продажи квартиры, выписками из единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним в отношении его и А., из которых следует, что прекращение права собственности А. на квартиру состоялось 23 августа 2013 года и в этот же день состоялась государственная регистрация права собственности на эту квартиру на К., а также другими документами, изъятыми как в ходе выемки из Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по г. <...>, так и в ходе обыска по месту проживания С. обнаруженных в сейфе, то есть в сейфе находилась папка с документами А.: доверенностью N <...> от 18 июня 2014 года от имени А. на имя С. на распоряжение счетами в офисах Московского Банка ПАО "Сбербанк России" с правом, в том числе, производить расходные операции по банковским счетам, удостоверенная нотариусом города <...> С.; распиской А. от 12 августа о получении аванса от К. за продаваемую квартиру; нотариально заверенной доверенностью N <...> от 25 декабря 2012 года от имени А. на совершение регистрационных действий с ее квартирой; распиской в получении документов на государственную регистрацию от 14 августа 2013 года, согласно которой А. и К. подали в Управление Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по г. <...> документы на регистрацию договора купли-продажи квартиры; рукописной распиской от имени А. от 12 августа 2013 года о получении от К. денежных средств в качестве аванса за продаваемую ею квартиру; договором купли-продажи квартиры от 12 августа 2013 года, зарегистрированным 23 августа 2013 года в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по г. <...> согласно которому А. продала квартиру К. за 3 000 000 рублей; передаточным актом во исполнение договора купли-продажи квартиры; договором N <...> о вкладе в ПАО "Сбербанк России" от 07 августа 2013 года, согласно которому А. заключила договор с ПАО "Сбербанк России" и внесла вклад в размере 10 рублей; договором N <...> о вкладе в ПАО "Сбербанк России" от 23 августа 2013 года, согласно которому А. заключила договор о вкладе с ПАО "Сбербанк России" и внесла вклад в размере 900 000 рублей; сберегательной книжкой на имя А. в ПАО "Сбербанк России", согласно которой 26 августа 2013 года на счет поступило 3 000 000 рублей; адресным листком убытия А. от 8 июля 2013 года, согласно которому она указала адрес будущего места жительства - г. <...>, общегражданским паспортом А. и другими документами, связанными с продажей А. квартиры.
То есть, банковскими документами - договорами о вкладах в ПАО "Сбербанк России" на имя А. от 7 августа 2013 года, от 23 августа 2013 года с внесением вклада в размере 900 000 рублей, сберегательной книжкой на имя А. в ПАО "Сбербанк России", согласно которой 26 августа 2013 года на счет поступило 3 000 000 рублей, вносителем которых указан К. объективно подтверждается наличие у А. на 29 августа 2013 года денежных средств на банковском счете в размере 3 900 000 рублей, о чем было известно Беляеву и Рыбкиной, как и то, что все вышеперечисленные документы, изъятые в сейфе С., А. носила с собой в сумке, что было правильно установлено судом на основании анализа вышеприведенных признательных показаний Беляева, Рыбкиной, а также данных, содержащихся в протоколе осмотра изъятого у Беляева его мобильного телефона марки "<...>", согласно которым, при осмотре карты памяти обнаружена папка под названием "алма и проч", в которой обнаружена папка под названием "<...>", содержащая в себе файлы, представляющие сканированные изображения обложки и страниц паспорта на имя А. (дата создания файлов 31 августа 2013 г.), страниц сберкнижки на ее же имя в ПАО "Сбербанк России", содержимого сберкнижки (даты создания файлов 2 сентября и 16 декабря 2013 г.), а также в папке "<...>" обнаружена папка "фото", содержащая в себе 23 файла, которые представляют собой фотографические изображения документов, связанных с продажей А. квартиры, получением А. денежных средств от К., дата создания этих файлов 29 августа 2013 года в период с 00 часов 49 минут по 00 часов 56 минут, при этом данные фотографические изображения документов совпадают с документами, обнаруженными в папке из сейфа С. То есть анализ вышеприведенных доказательств позволил суду прийти к обоснованному выводу о том, что указанные сведения вносились в телефон Беляева как до убийства А. так и после этого, при этом файлы, созданные 29 августа 2013 года в ночное время, созданы Беляевым и Рыбкиной в квартире Д. в то время, когда там находилась (спала) А. куда она пришла с сумкой и находившимися в ней документами. Доводы Беляева о том, что данные сведения в его телефон могли быть внесены сотрудниками Следственного Комитета, а также технические возможности его телефона не позволяли производить такие снимки, являются голословными и несостоятельными, поскольку как видно из материалов дела телефон Беляева был изъят в ходе выемки в присутствии понятых и упакован в конверт, и в этом же виде поступил для его осмотра, что зафиксировано самим протоколом осмотра, проведенного в присутствии понятых, и согласно которому, конверт находится в опечатанном виде и снабжен пояснительной надписью "мобильный телефон, изъятый 14.05.2015 в ходе выемки у Беляева Д.Е." и подписями, после чего конверт вскрыт, в нем обнаружен телефон, и затем непосредственно проведен осмотр телефона, в ходе которого и были установлены данные сведения, в том числе и относительно даты создания файлов, каких-либо нарушений закона при этом не допущено. Кроме того, вопреки доводам адвоката Кувшинова, ходатайство о назначении технической экспертизы относительно данного телефона Беляева суду не заявлялось.
Необоснованными являются и доводы Беляева о принадлежности ему телефона марки "<...>", который после его использования с помощью ноутбука стал ему ненужным и он безвозмездно отдал его девушкам в квартире, расположенной в районе ул. <...> поскольку они опровергаются совокупностью доказательств, то есть, кроме признательных показаний Беляева, Рыбкиной, показаниями свидетеля К. о том, что после передачи А. денежных средств в качестве аванса за квартиру, у нее появился новый телефон с современным сенсорным экраном, при этом она хвалилась, что купила его, в ее квартире он видел новую коробку от телефона с чеком; показаниями свидетеля Г. которые согласуются с показаниями осужденных, о том, что примерно 30 августа 2013 года она купила за 6000 рублей у мужчины и женщины по их предложению в торговом центре "<...>", где она работает продавцом, мобильный телефон "<...>", белого цвета в упаковочной коробке, который оказался почти новым, в его памяти не было никакой информации, затем телефон продала хозяйке, у которой снимала комнату, что подтверждается показаниями свидетеля А., протоколом выемки у А. данного телефона; осмотром информации о соединениях по данному телефону, согласно которому соединения по нему до 30 августа 2013 года отсутствуют, и лишь 30 августа в период с 19.38 по 19.44 в этом аппарате начал функционировать абонентский номер, находившийся в пользовании Г., показаниями свидетеля Б. - матери Беляева, о том, что на период 2013 - 2015 годов у сына имелись два телефонных аппарата, один из них марки "<...>", хорошо держащий заряд, второй - маленький, черного цвета с сим-картой сотового оператора "<...>", который находится дома до настоящего времени. Ей неизвестно о том, что в период с середины по август 2013 года сын приобретал какой-то телефон с сенсорным экраном, такого телефона она у него не видела. Ноутбуков у сына нет, в квартире установлен большой, мощный стационарный компьютер.
Из протокола осмотра места происшествия и трупа от 29 августа 2013 года с приложенной к нему фототаблицы, проведенного в связи с сообщением гр-на П., обнаружившего труп женщины, и позвонившего по телефону в службу "112" в 18.51, следует, что при осмотре участка местности, расположенного примерно в 1000 метрах от д. 48 по <...> проспекту, под ветками деревьев обнаружен труп неизвестной женщины (впоследствии установленной как А.), с множественными повреждениями головы и повреждениями на задней поверхности грудной клетки и шеи, с отчлененной концевой фалангой указательного пальца левой кисти, находящейся в 30 см от головы, на лице трупа очки, под трупом обнаружен окурок сигареты, полностью пропитанный веществом бурого цвета. То есть данные осмотра места происшествия объективно подтверждают показания Рыбкиной о причинении на указанном месте ею и Беляевым смерти А. и сокрытии трупа ветками деревьев.
Согласуются с признательными показаниями Беляева и Рыбкиной о нанесении ими ударов топором и молотком А., при этом первые удары топором были нанесены ей Беляевым, когда он находился позади нее, и выводы судебно-медицинского эксперта о причинении А. множественных рубленых и ушибленной ран головы в теменной, височных, затылочной областях, шеи, задней поверхности туловища, пальцев кистей; смерть А. наступила от кровопотери, развившейся в результате причинения указанных ран; в момент причинения данных повреждений пострадавшая была обращена преимущественно левой боковой и задней поверхностью тела по отношению к травмирующим предметам; все повреждения носят признаки прижизненных, образовались незадолго до наступления смерти, одно за другим, в пределах одного часа; исходя из выраженности трупных явлений, зафиксированных экспертом на месте обнаружения трупа в 22.58 29 августа 2013 года, с момента наступления смерти до указанного времени могли пройти 3 - 5 часов; в моче трупа обнаружен этиловый спирт. При этом время наступления смерти, установленное экспертом, полностью согласуется с показаниями свидетеля П. обнаружившего труп, и с признательными показаниями Беляева и Рыбкиной. А также допрошенный в судебном заседании судебно-медицинский эксперт-химик З., проводивший эмиссионный спектральный анализ фрагмента кожи с повреждениями с шеи трупа А., по существу подтвердил показания осужденных о примененных ими орудиях убийства.
Кроме того, правильными являются выводы суда о принадлежности трупа женщины, обнаруженного 29 августа 2013 года в ПИП "<...>", потерпевшей А. о чем свидетельствует совокупность таких доказательств, как показания Рыбкиной и свидетеля К., данные ими в судебном заседании, при этом К., осмотрев фототаблицу к протоколу осмотра трупа, уверенно опознал А. также подтвердил, что А. носила очки, что согласуется и с показаниями осужденных и данными осмотра трупа об обнаружении на лице трупа очков; детализация телефонных соединений по абонентским номерам, находившихся в пользовании А., при этом последнее соединение зафиксировано в районе <...> лесопарка в 16.26, что согласуется с показаниями свидетеля Д. о том, что в <...> лесопарк они зашли примерно в 16.28; заключение судебной медицинской генетической экспертизы, проведенной по окурку сигареты, обнаруженного под трупом, полностью пропитанного веществом бурого цвета; заключение судебной медицинской генетической экспертизы, проведенной по срезам ногтей с обеих рук трупа, и в ходе проведения которой были установлены ДНК трупа женщины; при этом анализ выводов указанных экспертиз показал совпадение генетических профилей крови, обнаруженной на окурке сигареты, и генетических профилей крови из трупа женщины, обнаруженной в ПИП "<...>".
Кроме того, учитывая показания потерпевшего А. о том, что в 2008 году его дочь была изнасилована, за что виновное лицо было привлечено к уголовной ответственности, судом по ходатайству стороны обвинения были приобщены заключения судебно-биологической и судебно-медицинской генетической экспертиз, проводившиеся в отношении А. по уголовному делу N <...> в отношении М., которое было рассмотрено Кузьминским районным судом г. Москвы.
Из заключений данных экспертиз следует, что групповая принадлежность крови потерпевшей А. полностью совпадает с принадлежностью крови из трупа неизвестной женщины, а также при проведении генетической экспертизы из образцов крови потерпевшей А. были получены препараты ДНК, при этом в приведенной в исследовательской части заключения таблице указаны генотипические аллельные комбинации.
Как следует из заключений судебно-генетических экспертиз, проведенных по настоящему делу и по уголовному делу N <...>, при сопоставлении генетические профили крови на окурке сигареты, крови из трупа неизвестной женщины и крови потерпевшей А. по вышеуказанному уголовному делу полностью совпадают.
Таким образом, выводы суда о принадлежности трупа женщины, обнаруженного 29 августа 2013 года в ПИП "<...>", потерпевшей А. основаны на совокупности доказательств, при этом вышеприведенные выводы, содержащиеся в заключениях генетических экспертиз, бесспорно подтверждают данные выводы суда, которые являются подробными и надлежаще мотивированными, при этом содержат оценку относительно отсутствия татуировки и наличия пирсинга на трупе, оснований не согласиться с которыми у Судебной коллегии не имеется. Таким образом, доводы Беляева о том, что А. жива, являются несостоятельными.
Также обоснованными и надлежаще мотивированными являются выводы суда о допустимости всех экспертиз, проведенных по делу.
Не имелось каких-либо оснований и для признания недопустимым доказательством показаний С. ранее осужденного в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, допрошенного в судебном заседании, при этом он полностью подтвердил правдивость своих показаний, данных на предварительном следствии, в том числе данных на очных ставках с Беляевым, Гончаровой, Гусевым, которые в целом аналогичны показаниям, данным им в суде.
Так, из показаний С. следует, что он работал мастером-приемщиком в автосервисе ИП "<...>", где познакомился с Гусевым, который являлся их клиентом и ремонтировал у них свой автомобиль "<...>". Гусев говорил ему, что является действующим сотрудником ФСБ РФ, а также ему было известно, что Гусев занимался решением различных ситуаций других людей, что Гусев не скрывал, открыто об этом говорил по телефону, об этом говорили и сотрудники автосервиса, при этом к Гусеву, когда он находился у них, подъезжали люди, которые обсуждали с ним разные дела. Гончаровой, с которой он поддерживал дружеские отношения, он говорил о своих материальных затруднениях и нуждаемости в дополнительном заработке. Осенью 2013 года она сообщила, что есть люди, которые помогут ему в этом. Затем в одном из ресторанов торгового центра г. <...> у него состоялась встреча, которую назначила Гончарова, с Беляевым и Рыбкиной, при этом Гончарова представила их друг другу. Беляев рассказал, что есть некие старшие люди, которые ему поручили решение ситуации, связанной с долговыми обязательствами. Гончарова рассказала им, что якобы у него (С.) имеется широкий круг знакомых среди клиентов автосервиса, среди которых, возможно, найдется человек, способный разрешить возникшую ситуацию. Беляев рассказал, что один человек должен деньги его покровителям, который не отказывается от выплаты долга и в качестве гаранта своего расчета представил оригинал своего паспорта и сберкнижку. Со слов Беляева необходимо было найти человека, который без участия самого должника с помощью его паспорта и сберкнижки мог снять деньги в банке в размере около 4 миллионов рублей. Он (С.) дал на это свое согласие с условием получить половину денежных средств от указанной суммы. В случае разрешения данной ситуации оставшуюся сумму денежных средств согласно достигнутой договоренности на этой встрече он должен был передать Гончаровой для передачи Беляеву. Сумма денежных средств, подлежащая передаче ему, за исключением расходов на человека, который бы непосредственно помог в снятии всей суммы денег со счета должника, должна была быть поделена пополам между ним и Гончаровой. Инициатива о таком вознаграждении его и Гончаровой исходила от последней. Весь их разговор слышали Гончарова и Рыбкина. При этом Гончарова пресекла их попытки обменяться телефонами и предупредила, что связь, все контакты между ними будут осуществляться только через нее. У него появлялись сомнения в отношении всей этой ситуации, но Гончарова сказала, что за этих людей она гарантирует.
Затем он обратился к Гусеву, объяснив ему эту ситуацию и рассказав о состоявшейся встрече с Гончаровой, Беляевым и Рыбкиной. Гусев сказал, что нужны документы для проведения проверки, а именно для выяснения действительного наличия указанной суммы на банковском счете, для выяснения того, не находится ли должник в розыске, не имеют ли документы криминальный характер. Об этом он (С.) сообщил Гончаровой, которая передала ему синюю папку с документами, в том числе связанными с продажей квартиры, оригиналами паспорта и сберкнижки. Данные документы им (С.) были представлены Гусеву, который ознакомился с ними и попросил снять с них копии, которые были сделаны по месту его (С.) работы.
Через некоторое время Гусев сообщил о подлинности документов, о наличии на сберкнижке денежных средств и попросил оригиналы этих документов. Эти обстоятельства, а также вышеизложенные относительно Гусева, его убедили в том, что Гусев действительно решит данный вопрос. Гусев также сообщил ему, что у него имеется вариант разрешения ситуации, заключавшийся в изготовлении настоящей нотариальной доверенности и в снятии с ее помощью денежных средств со счета. При этом он объявил о цене: 2 миллиона рублей нотариусу, 1 миллион рублей посредникам между ним и нотариусом, 500 тысяч рублей ему (Гусеву). Об условиях Гусева он сообщил Гончаровой, которая сказала, что это невозможно и попросила вернуть документы ей, что и было сделано. Но других вариантов у него (С.) по разрешению данного вопроса не было. Через 2-3 недели Гончарова позвонила и сообщила, что у них с Беляевым по поводу этого вопроса возник какой-то конфликт, что он ей угрожал, в связи с чем она поменяла место своего жительства. Затем она вновь позвонила ему и дала согласие на вариант, предложенный Гусевым, сообщив, что все остальные вопросы она разрешит сама. Затем он встретился с Гусевым, сообщил ему, что люди согласны с предложенным им вариантом решения проблемы. Он съездил к Гончаровой за документами и передал их Гусеву вместе с оригиналом его (С.) паспорта. При этом Гусев сказал ему, что для безопасности нотариальная доверенность от имени должника будет сделана на него (С.), что он (Гусев) будет его везде сопровождать. Затем в течение какого-то времени была изготовлена нотариальная доверенность на него, и была назначена встреча с ним возле отделения ПАО "Сбербанк России", расположенного на ул. <...>, на которой Гусев вернул ему паспорт. Он ознакомился с содержанием доверенности. Они вместе зашли в отделение ПАО "Сбербанк России", предоставили сотруднику доверенность, который сообщил что на ее проверку уйдет 3 дня. Гусев забрал его паспорт и через 3 дня они вновь встретились возле этого отделения банка. В операционном отделе банка им подтвердили подлинность доверенности и в случае закрытия счета порекомендовали заказать деньги, что и было ими сделано. Гусев забрал себе либо оригинал его паспорта, либо оригинал доверенности. Через какое-то время они вновь встретились в этом отделении ПАО "Сбербанк России", вместе заходили в кассу, складывали деньги в сумку. После этого на автомашине Гусева отъезжали на небольшое расстояние, где Гусев извлек 3 500 000 рублей, оставив ему 500 000 рублей. Об успешном снятии денег он сообщил Гончаровой, попросив их оставить ему на время, после чего рассчитается с ней. О всех трех встречах в отделении ПАО "Сбербанк России" они договаривались между собой, созванивались по телефону. Без Гусева ехать туда он не мог в связи с тем, что документы находились у него. Папку с документами выбрасывать не стал, полагая, что девушка, чьи деньги были сняты со счета, может обратиться за ними. Все его последующее общение с Гусевым было связано с ремонтом его автомобиля, его технического обслуживания. Гончарову и Гусева он между собой не знакомил.
Таким образом, как правильно указал суд, С. в своих показаниях не только уличал в совершении мошенничества Беляева, Рыбкину, Гончарову, Гусева, но и раскрывал свою роль в нем, поясняя о своих преступных действиях. При этом никаких оснований для оговора С. Гусева, Гончаровой, Беляева и Рыбкиной, как и наличие неприязненных отношений между С. и другими осужденными, судом не установлено, выводы суда в этой части, в том числе и о несостоятельности доводов осужденных об их оговоре со стороны С. являются обоснованными и надлежащим образом мотивированными.
Кроме того, показания С. последовательные, не содержат существенных противоречий, влияющих на правильность установления судом обстоятельств совершения им совместно и согласованно со всеми осужденными преступления, а также согласуются и подтверждаются совокупностью других исследованных судом доказательств, в том числе показаниями Беляева и Рыбкиной на следствии, в связи с чем суд обоснованно признал их достоверными.
Из показаний свидетеля Ф., являющейся специалистом ПАО "Сбербанк России" и работающей в отделении банка, расположенного по ул. <...> следует, что она проверяла паспорт С. сверяла его с данными, указанными в представленной нотариальной доверенности <...> от имени А. на имя С. на право распоряжаться ее счетами в офисах Московского Банка ПАО "Сбербанк России", делала ее копию, при этом она пояснила, что доверенность ей передал мужчина в возрасте, у которого она спросила о доверенном лице. Этот мужчина показал на молодого человека, который подтвердил, что он является доверенным лицом. Оба этих мужчины стояли вместе у клиентского окна, после чего она продолжила работу с доверенным лицом.
Данные показания свидетеля Ф., не заинтересованного в исходе настоящего уголовного дела лица, при этом у свидетеля каких-либо причин для оговора Гусева не имеется, подтверждают правдивость показаний С. в части того, что Гусев не передавал ему лично в руки нотариальную доверенность, что в операционном зале банка к клиентскому окну они подходили вместе.
Таким образом, анализ исследованных по делу доказательств, несмотря на отсутствие видеозаписи с камер наблюдения в отделении ПАО "Сбербанк России", расположенного по ул. <...> ввиду ограниченного срока их хранения (3 месяца), позволил суду прийти к обоснованным выводам о том, что 19 июня 2014 года именно Гусев вместе с С. подходил к клиентскому окну банка и предъявил сотруднику Ф. нотариальную доверенность от имени А. С. на снятие денежных средств со счета, и что именно Гусевым с помощью неустановленного лица было организовано получение вышеуказанной доверенности у нотариуса С.
Также показания С. о том, что он с Беляевым не общался напрямую, подтверждаются детализацией телефонных соединений, а именно отсутствием таких соединений между номерами, находившимися в пользовании Беляева и С.
Кроме того, детализацией телефонных соединений С. Гончаровой и Гусева объективно подтверждаются и показания С. о том, что связь с участниками группы Беляевым и Рыбкиной происходила через другого участника группы - Гончарову, получение от них документов А. через Гончарову, совместные его действия с Гусевым по передаче нотариальной доверенности от имени А. на снятие денежных средств со счета для проверки в отделение ПАО "Сбербанк России", заказ денежных средств для снятия их со счета и непосредственное их снятие совместно с ним и в его сопровождении, о чем свидетельствуют подробные данные детализации телефонных соединений, которые приведены в приговоре.
Доводы Гусева и его защитника о том, что Гусев мог находиться в зоне действия базовых станций, расположенных в непосредственной близости с отделением ПАО "Сбербанк России" по ул. <...> в связи с нахождением в других зданиях, учреждениях, находящихся в зоне действия этих же станций, не опровергают выводы суда о совершении им преступных действий и не ставят под сомнение выводы суда о его виновности в совершении мошенничества.
Кроме того, обоснованно дана критическая оценка показаниям свидетеля Б. в связи с его заинтересованностью и несоответствием его показаний установленным судом фактическим обстоятельствам дела.
Вместе с тем, анализ доказательств позволил суду сделать обоснованный вывод о достоверности показаний свидетеля А. лица, не заинтересованного в исходе дела и не имеющего оснований для оговора Гусева, пояснившего в судебном заседании, что жена Гусева - И. просила его прийти в суд и дать показания о нахождении Гусева у него на работе в определенные дни, которые были озвучены ею, при этом в эти дни Гусева у него в фирме "<...>" не было, в чем он ей отказал.
Обоснованными являются и выводы суда о несостоятельности доводов Беляева, Рыбкиной об их ненуждаемости в денежных средствах, которые надлежащим образом мотивированы судом, оснований не согласиться с ними не имеется.
Нарушений требований уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, органами предварительного расследования и судом не допущено. Кроме того, вопреки доводам адвоката Скарабевского К.А., как следует из протокола судебного заседания, перед окончанием судебного заседания Скарабевский заявил, что ему известно о ходе судебного разбирательства и стадии процесса, и он считает возможным закончить судебное следствие в пределах исследованных доказательств и при состоявшейся явке свидетелей.
Таким образом, оценив совокупность всех исследованных по делу доказательств, суд обоснованно пришел к выводу о доказанности виновности Беляева, Рыбкиной, Гончаровой и Гусева в совершении преступлений и дал верную юридическую оценку их действиям, при этом выводы суда относительно квалификации действий осужденных, в том числе и в части совершения преступлений группой лиц по предварительному сговору, являются подробными и надлежащим образом мотивированными. Оснований для иной квалификации действий осужденных не имеется.
Наказание осужденным назначено в соответствии с требованиями закона, при этом суд в полной мере учел характер и степень общественной опасности совершенных ими преступлений, конкретные обстоятельства их совершения, роль и степень фактического участия каждого из них в преступлении, данные о личности каждого из них, обстоятельства, смягчающие наказание, а также влияние назначаемого наказания на их исправление и на условия жизни их семей. В частности, суд в качестве обстоятельств, смягчающих наказание Гончаровой, признал положительную характеристику, состояние ее здоровья и здоровья ее близких (малолетнего ребенка и родителей), молодой возраст, отсутствие судимости, нахождение ее в состоянии беременности. Вместе с тем, Судебная коллегия отмечает, что согласно сведениям, имеющимся в материалах дела и поступившим из СИЗО по месту содержания Гончаровой - 16.12.2016 г., "данных о наличии у Гончаровой беременности в настоящее время нет".
Кроме того, доводы Гончаровой о разглашении тайны ее удочерения прокурором Купленской являются несостоятельными, поскольку из протокола судебного заседания видно, что об этом обстоятельстве впервые было сообщено отцом осужденной Г. в письме, направленном им в адрес суда, которое было оглашено судом в связи с необходимостью его приобщения к материалам дела, после чего Г. подтвердил в судебном заседании, что данное письмо написано им и что Гончарова является его приемной дочерью.
С учетом характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, обстоятельств их совершения суд обоснованно пришел к выводам о необходимости назначения осужденным наказания в виде лишения свободы и отсутствии оснований для применения ст. 64, 73 УК РФ, а в отношении Гончаровой и ст. 82 УК РФ. С учетом вышеизложенных обстоятельств, не находит таких оснований для применения положений, предусмотренных указанными статьями УК РФ, и Судебная коллегия.
Назначенное осужденным наказание является справедливым и оснований для его смягчения не имеется.
Гражданский иск также разрешен в соответствии с требованиями закона, при этом решение о признании за гражданским истцом А. права на удовлетворение иска ко всем осужденным о взыскании материального ущерба и передаче вопроса о размере его возмещения для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства принято судом в соответствии с ч. 2 ст. 309 УПК РФ.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 389-20, 389-28, 389-33 УПК РФ, Судебная коллегия
приговор Московского городского суда от 5 декабря 2016 года в отношении Беляева Д.Е. Рыбкиной А.В., Гончаровой Д.А. и Гусева А.Н. оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденных и адвокатов - без удовлетворения.
------------------------------------------------------------------